Ладогские часовни.

О церквях Новой Ладоги написано и рассказано уже немало. Останки некоторых до сих пор создают неповторимый и узнаваемый контур любимого города. Но многие жители помнят и другие постройки, изящные, похожие на маленькие храмы. Это часовни, и они действительно выполняли некоторые функции церквей. Правда в них не было алтаря, и не могла служиться литургия, за малыми исключениями. Исторически сложилось, что часовни строили в честь каких-то событий, на местах разрушенных храмов, в знак освящения места. Была как минимум еще одна причина строить часовни и о ней тоже придется сказать - это «добывание» средств, необходимых для содержания и украшения церквей и монастырей. Деньги поступали от  свечной торговли и различных пожертвований.  История часовен в городе Новая Ладога довольно запутанная, вернее не достаточно распутанная. На протяжении трех сотен лет часовни строились, ветшали, сгорали и просто стирались с лица земли… Одно из таких не больших, но симпатичных архитектурных сооружений украшало Новую Ладогу более полутора сотен лет. Многие поколения не могли себе представить города без этого здания. Многие да не все. Кто-то решил по-другому. Но давайте все по порядку…

В документах, хранящихся в Центральном государственном историческом архиве Санкт-Петербурга, находится переписка с Обер-Прокурором Синода о разрешении построить в городе Новая Ладога часовню. На первое обращение в 1812 году иеромонаха  Самуила, строителя Николаевского Староладожского монастыря было получено одобрение на строительство в Старой Ладоге новой часовни. И вот здесь мы впервые сталкиваемся с проблемой и в дальнейшем сыгравшей злую шутку в изучении истории нашего края. Я говорю о городе Ладоге. Вернее о двух Ладогах: Старой и Новой. Появление на карте России в 1704 году еще одной Ладоги надолго внесло сумятицу в их историческое описание. Именно поэтому в феврале 1813 года Иеромонах Самуил вынужден был написать второй рапорт в Духовную Консисторию о том, что часовня в Старой Ладоге, принадлежащая монастырю имеется, а желание просителей было построить часовню в Новой Ладоге. Уже в  конце мая Митрополит Амвросий получает письменное уведомление Обер- Прокурора  Князя Александра Голицына от имени Императора Александра I: «Честь имею сообщить, что наша монаршья воля состоит токмо в дозволении построить таковую часовню, то от самих просителей зависить будет, где именно и когда пожелают они строить оную. »  В то же время в журнале Духовной консистории появляется запись: « Найти благопристойное место, сделать план его, представить на утверждение купно с гражданским начальством, а когда часовня будет выстроена, вверить ее Староладожскому монастырю. » К началу 1814 года место для строительства было присмотрено. Удобное во всех отношениях оно имело один небольшой недостаток: оно было занято. В очередном рапорте Митрополиту Амвросию  иеромонах Самуил так об этом говорит: «Просителей желание есть построить оную в Новой Ладоге на месте питейного дома по названию Косого, который по немалому и даже излишнему оных количеству в небольшом городе остается во все […] питейною продажею; посему же занимаемое им место состоит по плану угловое на главной в городе улице и градскому собору и при дороге по тракту лежащее, так же при самом канале, по которому важнейшее судоходство производится, по сему и усматривается во всем городе приличнейшем и выгоде монастыря ответственнейшим, о котором и ходатайствуется».

 6 апреля 1814 года в Новой Ладоге собирается городское общество для обсуждения разрешения строительства часовни на месте кабака. Выступил на этом собрании Сенатор  и кавалер Михаил Михайлович Бакунин. « Кабак оный построен на городской земле и находится ныне праздным и совершенно в ветхом положении, чрез что предвидится в городе безобразие…» Против этих доводов спорить не стали, и разрешение строить на этом месте было получено. Полдела было сделано. В наши дни, как и прежде, этот участок городской территории  на самом виду. Только сейчас здесь десяток деревьев, пара скамеек и бюст основателю города Петра I, с высоты своего постамента взирающего на благопристойные и не очень перемены происходящие в Новой Ладоге.  Но вернемся в девятнадцатый век. До начала самого строительства были еще  долгих четыре с половиной года. За это время был изменен план, утвержден окончательный проект, собраны необходимые суммы и материалы, преодолены последние препоны.

 «…План предположен был с пристойкою келей для приезда настоятеля …, однако монастырь не только обстроить место, но и часовню по предназначенному плану выстроить не имеет суммы, тем паче, что просители никакого воспомоществования учинить не в силах. Обязуется новоладожский купецкий сын Александр Егоров Ярославцев на остающемся месте праздным выстроить две лавки и с надстройкою келей для монастыря выгоде…. Самые кельи могут быть отданы в наем помянутые, поелику с уменьшением плана ещё остается место для строения». 22 декабря 1817 года Иеромонах Самуил докладывал: « Плита, камень, кирпич и прочие материалы к оному строению приготовлены».   

  И как последний крик души его же представление новому Митрополиту Новгородскому и Санкт-Петербургскому Михаилу, преемнику Митрополита Амвросия: « 15 августа в Новой Ладоге начинается ярмарка, продолжающаяся около 2-х недель… желательно было бы приступить к построению в оном городе часовни. Возведению её противится городничий, коллежский советник Никита Васильевич Унковский, т. к. не имеет предписания Гражданского губернатора». Это была последняя стоящая на пути строительства и благополучно преодоленная преграда. Через несколько месяцев часовня была уже выстроена. Сразу же хочется заострить внимание, на то, что город для этого «пожертвовал» одним из своих питейных заведений. Не знаю сколько их было в тот год, но в 1839 году, Иван Ильич Пушкарев, российский историк, краевед и статистик, описывая Новую Ладогу перечислял:

 « Лавок в городе………………………….54.

    Трактиров и гостинниц…………………...3.

    Погребов с виноградными винами……..6.

    Питейных домов……………………...….4.»

Одним из находящихся в широком доступе источников исторической информации, которым пользуются историки на протяжении полутора сотен лет являются «Историко - статистические сведения о С.- Петербургской епархии», включающие в себя огромное количество самых разнообразных сведений фактологического и статистического характера и содержащие описания 10 монастырей епархии, 189 церквей и соборов Петербурга, 280 городских и сельских церквей уездов, 36 церквей Финляндии. Что мы можем почерпнуть из столь уважаемого труда о нашей часовне. Во втором томе, изданном в 1871 году, на странице 99 третьей части находим: « В 1814 г., с Высочайшего соизволения, по представлению г. обер-прокурора Св. Синода князя Александра Николаевича Голицына, поставлена в Старой Ладоге на месте кабака, именуемаго косой, часовня, на протяжении 12 саж. в длину и 7 ½ саж. в ширину, начинавшая приносить доход. В 1821 г., с разрешения преосвященнаго митрополита Серафима, она уступлена Успенскому девичьему монастырю. Но еще прежде уступки ея, 1818 года с Высочайшего соизволения построена в Новой Ладоге каменная часовня с подворьем, по рисунку, одобренному митрополитом Амвросием и утвержденному С.-Петербургским Гражданским Губернатором Щербининым». И вот оно, продолжение путаницы в двух Ладогах. В приведенном отрывке видно, как автор публикации чудесным образом многолетнюю переписку о строительстве одной часовни в Новой Ладоге превратил в рассказ о двух часовнях в разных городах. К сожалению, дальнейшие публикации о староладожском Николаевском монастыре несут печать этой ошибки. Например, в издании «Лавры, монастыри и храмы на св. Руси. С.- Петербургская епархия» 1909 года полностью повторяется фраза о постройке часовни на месте кабака в Старой Ладоге.   Зато на страницах 127-128 второго тома «Историко - статистических сведений» читаем: « Часовня, находящаяся в городе Новой Ладоге у горбатого моста по Большому проспекту, устроена в 1818 году с Высочайшего соизволения по плану, одобренному преосвященным митрополитом Амвросием и утвержденному петербургским губернатором Щербининым на сумму и из материалов, пожертвованных благотворителями. Часовня каменная, одноэтажная с фронтонами на две стороны и с четырмя колоннами по одной стороне… На ней крыша железная, скатом на четыре стороны с усеченными углами, окрашена зеленою масляною краскою. Посредине крыши выдался четырехгранный купол с усеченными углами;  над ним деревянный, обитый железом, крест, у коего внизу на стержне сделан из железа шар. Совместно с часовнею пристроен деревянный одноэтажный дом со светелкою по средине. По лицевой стороне большого проспекта, идет с поворотом каменная ограда, начинающаяся от часовни выездными воротами. На ограде крыша железная. Наружные стены часовни оштукатурены, и отбелены  охрой; во фронтонах - живописныя образа; Нерукотвореннаго Спаса и святителя Николая чудотворца.  Входная площадка перед часовнею возвышена на две ступени из путиловской плиты. У входа в часовню железная решетка, обшитая понизу железом. Над входною дверью полуциркульная арка. Над входом с северной стороны также полуцыркульная арка. Из часовни ведет дверь в келлию часовеннаго монаха, а из келлии в пристроенный дом.   Иконостас в часовне устроен в 1820 году на монастырскую сумму».

Время показало, что часовня действительно была поставлена на очень выгодном месте с точки зрения дохода. Здесь всегда, в навигацию, было много народа. Одни вводили свои суда в канал, другие выводили, но каждый оставлял в часовне свою копеечку. Так было до той поры, пока не  вошел в строй новый канал. Большая часть судов пошла по нему и поток пожертвований оскудел… Но этот мысок между главным проспектом города и каналом еще привлекал к себе пристальное внимание церковнослужителей. В середине XIX века судьба часовни во имя Святителя Николая Чудотворца, принадлежащая староладожскому Николаевскому монастырю могла «круто измениться». В 1852 году настоятель новоладожского Николаевского Собора протоиерей Илья Алексеевич Велитский пишет письмо настоятелю монастыря Игумену Аполлосу с просьбой уступить место под часовней взамен часовни напротив, за «горбатым» мостом. «Прихожане Николаевского Собора хотят перестроить зимний храм нашего собора и пристроить третий придел с правой стороны. Но мне кажется это неудобноисполнимым. Я решился предложить обществу оставить древность без переделки, а взамен выстроить новый Собор».  Да-да, Велитский хотел построить здесь новый городской Собор. В ответном письме Игумен Аполлос написал: «Если город решит строить на месте нашей часовни Соборную Городскую Церковь, то мы согласны…»Можно себе представить какая величественная доминанта города могла появиться. Но что-то не срослось. Вероятнее всего причина банальна: средства… Несколькими годами позже, на том же участке города, у подъемного моста, прямо напротив часовни Николаевского монастыря могла появиться часовня староладожского Успенского Женского монастыря. Новоладожский 3 гильдии купец Федор Луковицкий выкупил этот кусок земли с двумя лавками у купеческой вдовы Веры Алексеевны Козловой и пожертвовал его женской обители. Более десяти лет шли переговоры, строились планы, собирались деньги, но до строительства часовни дело так и не дошло.

Двести лет назад иеромонах Самуил, строитель староладожского Николаевского мужского монастыря, то есть его настоятель занимающийся  восстановлением обители после ее запустения начал переписку со Святым синодом о строительстве часовни в Новой Ладоге. Часовня родилась, прожила свою, не всегда праздничную жизнь. Многие молитвы были услышаны в ней. Многие просьбы сбылись. Но пришли другие времена, другие люди и ее не стало. Как и других часовен в городе Новая Ладога. Но о них – в следующем рассказе.